4 дня вместо 5: как мир уходит от выгорания на работе

Проект продлится до полутора лет, и принять в нем участие смогут компании, госструктуры, фонды, ассоциации и профсоюзы. Основная идея в том, чтобы сократить рабочее время на 20% в год. Если тестирование пройдет успешно, и эффективность этой идеи будет доказана, то в ближайшем будущем власти Польши, возможно, внесут изменения в законодательство.

Для Беларуси это звучит удивительно. Особенно на фоне недавних требований Александра Лукашенко к соотечественникам: «Если у нас кто-то боится иностранцев, надо работать тогда за троих, хотя бы за двоих». В противном случае правитель грозится завезти в нашу страну 150 тысяч пакистанцев…

Между тем идея 4-дневной рабочей недели не нова. Многие страны проводили подобные эксперименты, которые показали неплохие результаты. А в Японии, например, некоторые частные компании уже сделали 4-дневный рабочий график постоянным. 

Заместитель председателя Беларуского конгресса демократических профсоюзов Сергей Антусевич считает, что не во всех отраслях возможно применить эту систему, однако она показала свою эффективность. В разговоре с «Салiдарнасцю» профсоюзный лидер оптимистично оценил будущее четырехдневки.

— Я думаю, что мир пойдет по этому пути, потому что сейчас есть такая тенденция, что личная история, семья – главное. Не работа.

Раньше люди проводили на работе больше времени, часто в ущерб своей жизни вне ее. Кому-то даже приходилось работать на нескольких работах. Но когда остается та же зарплата, которая была при 5-дневной неделе, работодатель получает менее выгоревшего работника, у которого появляется больше времени на личную жизнь, на семью. Такой работник больше проникается, скажем так, своей работой. 

Думаю, что даже минус один рабочий день снижает уровень стресса, работники меньше болеют, потому что находятся в более комфортных условиях с точки зрения баланса рабочего и нерабочего времени.

Если бы в Беларуси был избыток рабочей силы, система 4-дневной рабочей недели напрашивалась бы сама собой. Но сегодня государство активно привлекает людей к труду, точнее, принуждает: мы знаем, что так называемых «тунеядцев» вызывают на профилактические беседы и грозят различными карами, если они не начнут работать.

То есть нынче в Беларуси работа – это не право, а обязанность. Меня, например, тоже вызывали в уголовно-исполнительную инспекцию и спрашивали: работаешь-не работаешь? Причем у них какой-то фетиш, чтобы все были трудоустроены и немедленно. А люди возвращались из тюрем, где сидели по политическим мотивам, и далеко не каждый работодатель хотел брать их.  

Еще до пандемии в беларуском законодательстве произошли позитивные изменения – я имею ввиду дистанционную работу. И на мой взгляд, это должно было быть первым шагом к тому, что человеку нет необходимости ходить на работу пять раз в неделю: один день он мог бы работать дистанционно.

Я вполне допускаю, что к этому тоже придут. Но эта история, скорее, связана с частным сектором, который меньше подвержен регулированию.

К сожалению, в Беларуси государство активно вмешивается в дела бизнеса и указывает, как нужно работать. В то время как во многих странах мира государство выступает только в качестве арбитра и регулятора, прописывая определенные правила, но ни в коем случае не диктуя условия труда.

Думаю, что введение 4-дневной рабочей недели возможно в тех компаниях, которые не связаны с производством, где нет технологических линий по выпуску продукции. Что же касается производства, то это возможно только при избытке рабочей силы, которого в Беларуси сегодня не наблюдается. 

Но, конечно, все должно быть просчитано и оценено, насколько это экономически выгодно. Если будет выгодно, то и работники, и работодатели будут заинтересованы в том, чтобы эта система внедрялась на постоянной основе.